Ант Скаландис - Точка сингулярности [= Миссия причастных]

— Представляете, — радостно сообщил Костя, — я нашел фирму, которая продает дискеты «TDK» меньше, чем по два бакса за пачку и зип-дискеты «Iomega» дешевле шести…

Он рассказывал дальше, для убедительности выкладывая на стол образцы, но мне уже хватило: ключевое слово «дискета» было произнесено. Чего же проще: прятать ту единственную дискету, за которой гоняются сегодня все спецслужбы мира, в одной из многочисленных коробочек, запакованных в ящики на огромном складе — хитро, черт возьми! Я представил себе, как провожу безумный обыск, вставляя в дисковод последовательно одну за другой десять тысяч дискет, и пришел в неописуемый ужас. Кажется, я даже вспотел в прохладном помещении ресторана, но Паша не заметил этого, а Белка сделала вид, что не обращает внимания.

Вкус поглощаемой еды я различал теперь очень условно, зато сконцентрировался на разговоре. Гольдштейн строил планы на вечер, Белка решила присоединиться к его путешествию по торговым точкам, Рюшик тоже загорелся — ему был обещан большой магазин игрушек, а я сказался усталым и попросил разрешения остаться в номере спать. Никто, разумеется, не возражал. Меж тем, чутким ухом я улавливал беседы и за соседними столиками: вечер предполагался ударный — обычная ситуация второго дня у челноков.

Ах, какое множество чудесных снов успею я увидеть за время их отсутствия!

Судьба дарила мне изрядный кусок времени, пригодный для самого широкого маневра, но распорядиться им следовало так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно разбазаренные часы.

Первым делом проводив всех, даже спустившись вниз якобы за бутылкой воды к автомату, а в действительности, чтобы убедиться в наличии всех ключей у портье, я вернулся к себе и закурил. Достал все необходимое оборудование и приборы, разложил на покрывале, проверил исправность, прикинул порядок действий на этажах.

Начать решил с Витька. Именно с Витька, а не с Гольдштейна. Назло Вербе я подчеркнуто много внимания уделял как раз русским ребятам, словно важнее прочего было для меня не выполнить задание, а доказать ошибочность её поверхностной логики — во бред-то!

Меж тем обыск не дал ничего. Кроме вожделенной кассеты с записью телевизионной трансляции. Я все-таки сумел её переписать, благо в Андрюшкиной камере предусмотрен был низкочастотный вход. В остальном гражданин Хрунов Виктор Алексеевич, равно как и гражданин Гольдштейн Павел Соломонович, перед законами любых стран и всего мирового сообщества оказались чисты. Аки невинные младенцы. Так же скучно и грустно оказалось в других комнатах — у благопристойной супружеской пары со смешной фамилией Борзятниковы — Дмитрия Николаевича и Натальи Степановны — и у любителей группен-секса Бори Здановича, Кости Чижова и Алины Воропаевой. Неожиданные проблемы возникли перед дверью Мыгина и Наташки. Замок никак не хотел поддаваться универсальной отмычке. Вроде и замки всюду стандартные стояли, и движения я совершал примерно одинаковые, а вот — поди ж ты! Устал, что ли? Водка с жарою пополам в голову, наконец, ударила? Или это просто нервы?

Чем ближе к финишу, тем сильнее организм шалит. Я вынужден был предполагать, что против меня работает не менее подготовленный профессионал. Даже наверняка более. Потому и трудился всюду в специальных перчатках, которые не оставляли никаких следов и не стесняли движений пальцев. Зато руки от них уже на двадцатой минуте горели, как в пламени костра. Может, поэтому ключ не попадал в скважину?.. Стоп! Шаги на лестнице. Прыжок — и я в кресле. Закуриваю, лениво трясу сигарету над маленькой пепельницей на высокой ножке. Это двое местных индусов из персонала отеля — разгрузили что-то на техническом этаже и, слегка запыхавшись, идут заниматься уборкой в номере напротив. Вот черт! Возникает вынужденная пауза. Сбегать пока к тайнику? Нет. Не стоит. Что, если придется идти ещё раз, если будет новая важная информация? А два раза подряд — слишком опасно.

Посидев, ухожу к себе наверх, тупо, без всякой надежды просматриваю то, что наснимал Витёк. Там какие-то арабы встречают важного гостя, маршируют на параде, длинными, без пауз воющими фразами приветствуют друг друга. Я не понимаю ни слова. Да и надо ли? Пусть старина Тим разбирается — ему не привыкать. А я сажусь к тумбочке, потому что стола в номере нет, и, выдрав листок из блокнота, рисую схемки, пытаясь разгадать придуманный кем-то ребус. Все то же самое можно делать на экране компьютера, даже намного красивее, но я со школьных лет привык к бумаге и шариковой ручке. Поздно переучиваться.

Наконец, индусы оставляют в покое мыгинский этаж. Уже темнеет — декабрь все-таки, — но времени у меня ещё вагон, и я не спеша приступаю ко второй попытке. Замок действительно слушается плохо, но теперь я понимаю, в чем дело — обнаруживаю маленький дефект, вряд ли он явился результатом намеренных действий, но и такого варианта исключать нельзя… И снова шаги на лестнице. Проклятье! Я уже готов поверить, что это возвращаются Игорь и Наташка, но и на этот раз все кончается благополучно. Шаги стихают.

«Боже! — вдруг осеняет меня, когда я в третий раз опускаюсь на колени перед злосчастной дверью. — Известный писатель, не последний человек в руководстве одной из самых могучих в мире спецслужб, миллионер, отец семейства — и чем занимается? Наипошлейшим ремеслом вора-домушника! Боже!»

Наконец, дверь покоряется мне, и через полчаса я вознагражден. Лидером среди подозреваемых становится Наташка, Крутова Наталия Ивановна: в её дамской сумочке вместе с документами лежит простая трехдюймовая дискета «TDK». Ну, подумайте сами, зачем нормальному челноку переть с собою что-то, записанное на дискету, — без тайных целей тут просто не могло обойтись. Дрожа от нетерпения я бегу к себе в номер и там, ничтоже сумняшеся, влепляю находку в дисковод ноутбука. Я даже не думаю в тот момент о возможных последствиях. Хотя Шактивенанда в свое время предупреждал…

Ну, конечно, на дискете пусто. Не просто пусто — абсолютно пусто. Она оказывается даже не отформатированной, и компьютер, как услужливый дурак, спрашивает: отформатировать? Я в ужасе вытаскиваю эту бесценную штучку — компьютеры народ своенравный, иные начинают действовать, не дождавшись ответа! — и убираю свой трофей в специальную коробочку с гермокрышкой.

Теперь остается только три дела: подменить дискету в сумочке у Наташки, составить донесение и добежать до тайника. Последние инструкции, в крайнем случае, можно почитать и ближе к утру. Однако среди моих запасов идентичной дискеты найти не удается. Есть «TDK», и даже черная. Но уж слишком разительны отличия — заметит любой чайник, о профессионалах и говорить не стоит. Бежать до магазина — рискую не успеть, хуже того — рискую наткнуться на кого-нибудь из наших, включая саму шпионку Крутову. И тут я вспоминаю, что вроде бы похожие дискеты демонстрировал нынче Костя в качестве образцов товара. Номер ещё раз открывается легко, вот только образцы этот прохиндей зачем-то утащил с собой, быстрей всего (в Твери почему-то принято говорить не «скорей всего», а именно «быстрей всего»), чисто случайно. Но мне от этого не легче. Черт! Я же ведь здесь все облазил. Не мог я проглядеть дискеты. Так зачем же теперь время теряю? Бегом на склад!

Уже по дороге мне приходит в голову, что груз могли ещё и не доставить. Тогда все — труба. И я оказываюсь почти прав: пока ползаю по складу, выискивая среди штабелей ящиков знакомую маркировку, появляются толкающие перед собой большую тележку два иранца или таджика, во всяком случае они явно разговаривают на фарси. И я лицезрею вожделенную надпись: «Kostya 1108».

— Очень хорошо, ребята, — объявляю я торопливо и, разумеется, по-русски. — Это как раз то что надо, Костя просил меня проверить товар, погодите ставить его к стенке.

Они понимают. Если не все, то главное, позволяют мне разрезать ножиком скотч, отогнуть край коробки, вытащить упаковку, содрать целлофан, наконец, извлечь одну дискету, но сами терпеливо ждут. Я не фокусник — маскировать подобные действия не умею, и, таким образом, у меня появляются первые посторонние свидетели. Но я уже не подозреваю Костю, поэтому иду ва-банк. Мне ещё раз везет, дискеты абсолютно идентичны! Я подкладываю в сумочку новую взамен похищенной и затем торопливо сочиняю текст отчета для Вайсберга:

«Догогой товагищ, Вайсбегг! Товагищи Гольдштейн и Зданович оказались совегшенно ни в чем не замешаны. Евгеи, евгеи, кгугом одни евгеи…»

Потом передумываю, стираю эту глупую шутку и обо всем рассказываю серьезно.

А в тайнике меня ждет полиэтиленовый пакет со стомегабайтной зип-дискетой (они-то мне чего в таких объемах напихали?) и вокруг все тихо и спокойно. Я возвращаюсь. Падаю на постель. В любую минуту могут вернуться наши. Я тщательно вспоминаю, не забыл ли убрать чего-то, замести какие-нибудь важные следы, потом, спохватившись, раздеваюсь до трусов и залезаю под простыню.